"Идите, объявите Риму, что он получил, наконец, свободу, и с ней начинаются великие испытания!"
С подачи сообщества снова добрался до Театра на Юго-Западе, до их "Калигулы" по пьесе Альбера Камю, поставленного в 1989 и возобновлённого в 1999 годах.
Трудно точно сказать, каким был Калигула на самом деле. Знаем мы про него в основном по записям недоброжелателей, а уж они расстарались. Вряд ли тот свихнувшийся маньяк, что показан в знаменитом фильме Тинто Брасса. Вряд ли просто толковый, но жестокий император. Возможно, действительно человек, заработавший органическое поражение головного мозга... Очень вряд ли, что тот разрушающий себя и других экспериментатор, пытающийся достичь невозможного, сливающий в чудовищное целое абсолютную свободу с абсолютной тиранией, безгранично отменяющий богов, но неспособный обладать Луной человек, которого синтезировал Камю. Но какой завораживающий он у него получился... И какой, соткавшийся вдруг из дыма и синего света, мечущийся от безумия до ледяной властности, он получился на Юго-Западе...
...И какие там получились патриции. Одетые в серые служебные костюмы сотрудники аппарата администрации Цезаря. Самодовольно рассуждающие, как будут подправлять неопытного императора. И безропотно сгибающиеся от страха, отдающие ему жён, родителей и детей. Составляющие от того же страха заговоры – и бегущие доносить. Шёпотом кричащие "смерть тирану!" и громогласно желающие пожертвовать жизнью за его здоровье (и орущие от ужаса, когда император вдруг заявляет, что принимает жертву). Действительно страшные.
...Калигуа может метаться, блуждать в потёмках сознания, спорить с бывшими друзьями, сотворять в Риме голод и вещать от имени Венеры. Он может убить ни за что, а может сжечь список заговорщиков – просто потому, что может и это. Эти будут ходить за ним с лицами покорных идиотов и пуча от усердия глаза сочинять дурацкие вирши на приблажившемся Императору конкурсе поэтов. И порядок казней действительно не имеет значения – они всё равно оживают, неистребимые, как тараканы...
...И совершенно невероятные египтянин-вольноотпущенник Геликон, преданный Калигуле до последнго (потому что то единственный посмотрел на него, как на человека, а что этих режет – так плевать на них Геликон хотел), и Цезония, готовая на всё для любимого человека – хоть утешать его, как умеет, хоть руководить репрессиями... Они получились куда сильнее заглавных оппонентов Калигулы, оратора Керея и поэта Сципиона... ну, мне так показалось.
(А тут я стёр абзац, поскольку спойлерить не хочу. Но в жизни Цезонию убил не Калугула. Её – вместе с ним – зарезали заговорщики.)
И как всегда на Юго-Западе – потрясающая игра светом и дымом. Ярко-красное и ярко-синее, вдруг сменяющееся пыльно-фиолетовым. Поразительно живое и изменчивое лицо играющего Калигулу Олега Леушина. И – благо маленький зал позволяет – вдруг переходящие в шёпот разговоры, в которые приходится вслушиваться изо всех сил, чтобы не пропустить слова – и из-за этого вслушиваться изо всех сил...
Получилось сильно.